Выставка одного экспоната. Кувшин «Рыцарь-Фальстаф». Германия, Вестервальд. По модели Р. Ханке

Впервые изображением бородатого мужского лица горлышко кувшинов стали украшать в XV-XVI веке во Фрехене, маленьком немецком городке неподалеку от Кельна. Первоначально «кувшины с бородатой маской» также имели символическое сакральное назначение, отсюда ведет свое происхождение их старинное название – «Ahnen» ( в переводе с немецкого – предки, духи).

В XVII столетии «бородачи» производились как для местного рынка, так и на экспорт, особенно много их вывозилось в Англию и Голландию. В Англии они послужили прообразом для знаменитых кружек «тоби». В самой Германии к кувшину-бородачу вернулись только в конце XIX века, когда знаменитый керамист Райнольд Ханке (северо-запад Германии, Вестервальд) придумал и произвел целую серию кувшинов в виде «пузатых» человеческих фигур.
Самой большой популярностью пользовался грузный бородач в рыцарских доспехах. 

 
Образ толстого рыцаря в эпоху историзма органично «наложился» на внешний облик знаменитого шекспировского персонажа Джона Фальстафа, комического героя его произведений «Виндзорские насмешницы» и «Генрих IV» – пьяницы и гуляки, хвастающегося своими мнимыми воинскими подвигами. 

В это время Фальстаф становится героем многих живописных и графических произведений. Это всегда немолодой, бородатый мужчина с большим животом, в роскошной одежде, элементы которой часто напоминают воинские доспехи, непременно с бокалом или кружкой. Так, в собрании Государственного Эрмитажа хранится акварель венгерского художника М. Зичи «Фальстаф с кружкой вина и трубкой», датируемая 1873 годом. Примечательно, что кружка, которую Фальстаф держит в руке, сделана из каменной массы. 

В «кувшинах с бородатой маской» происходит полярное изменение образа, его снижение от сакрального в XV-XVII веков до шутливого в XIX столетии. Это обусловлено спецификой формы «пузатого» кувшина, его сходством с человеческой фигурой, возможностью персонификации. 

Эпоха историзма допускает, для усиления выразительных возможностей предмета, сочетание, казалось бы, несочетаемых элементов формы и декора. Ярким примером этого является кувшин «Рыцарь-Фальстаф»: комический эффект возникает здесь, главным образом, на контрасте противоположных элементов – массивное тулово ренессансного сосуда XV-XVI веков стоит на ножке, заимствованной у фаянсовых изделий изящного XVIII века.

Бюргер, наливая вино или пиво, заставлял толстого рыцаря кланяться и прислуживать себе. В этом отразился грубоватый немецкий юмор и даже, возможно, элементы социальной сатиры. На животе «рыцаря» – надпись: «После дня труда в награду я , кружка прохладного напитка». Она сделана от лица кружки и обращена к чувствам и миропониманию представителей третьего сословия, живущего своим трудом, кропотливым и повседневным. Бюргер, традиционно противопоставляемый рыцарю на протяжении столетий, покупая такой кувшин, с одной стороны, ощущал свою причастность к немецкой истории, с другой – хотел видеть в зеркале прошлого себя самого и читать фразы, одобряющие его труд и его отдых.

В собрание Радищевского музея, кувшин «Рыцарь-Фальстаф», как и большинство предметов немецкой керамики, поступил от А.П. Боголюбова.